Вверх

В последнем эпизоде киносаги «Миссия невыполнима» Том Круз в образе агента Итана Ханта балансирует на стене (и на нервах впечатлительных кинозрителей) 828-метрового арабского небоскреба Бурдж-Халифа, самого высокого здания в мире. Вернее, считавшегося таким до появления в прошлом году проекта Kingdom Tower – 1007-метровой высотки в аравийской пустыне. Оба примера архитектурной гигантомании принадлежат Эдриану Смиту и Гордону Джиллу, экс-сотрудникам Skidmore, Owings and Merrill и основателям собственной архитектурной компании AS+GG. Последние десятилетия эта парочка олицетворяет самые страшные кошмары акрофобов и сторонников консервативной архитектуры – и одновременно надежды адептов «зеленого будущего».

Пока говорить о Kingdom Tower архитекторам категорически запрещено самим заказчиком – Саудовским принцем Аль-Валид ибн Талалем, который выделил на постройку здания больше 20 миллиардов долларов. Зато в обсуждении своих прошлых работ Смит и Джилл оказываются откровенными в гораздо большей степени, чем от них можно ожидать. «Меня всегда вдохновляли высокие здания, – ностальгирует Эдриан. – Я рос на пляжах Калифорнии и часто строил замки из песка, чтобы увидеть, насколько высокими они могут у меня получиться. На уроках механического рисования в старших классах моим первым рисунком стал 40-этажный небоскреб в драматичной перспективе. Когда я впервые приехал в Чикаго, где люди возводили собственные горы из зданий, то захотел быть частью этого. В то время я не думал о важных идеях вроде энергосбережения с помощью небоскребов. Подобные мысли пришли позднее».

«Не могу сказать, что у меня всегда было такое же влечение к высоткам, как у Эдриана, – подхватывает Гордон. – Я пришел в архитектуру, больше интересуясь местами, но пока работал с Эдрианом в SOM, понемногу полюбил небоскребы. Это стало частью моей жизни и частью моего понимания placemaking (термин, придуманный архитекторами в 1970-х годах и обозначающий процесс создания привлекающих людей объектов – Chief Time). Впрочем, я получаю удовольствие от всех архитектурных форм, включая низкие строения. Мне нравятся как сооружения, обнимающие землю, так и те, что целуют небо».

После окончания колледжа Эдриан Смит начал работать в Skidmore, Owings & Merrill – компании, в которой он создал Бурдж-Халифа и которую бросил ради основания собственной фирмы с Гордоном Джиллом. Его наставником в SOM был Брюс Грэм – тот самый, что в 1970-м спроектировал 443-метровый чикагский небоскреб Сирс Тауэр, на протяжении следующей четверти века считавшийся самым высоким зданием в мире. «В конце 1970-х мне выпал шанс создать группу небольших строений Banco de Occidente в Гватемале (за свой оригинальный дизайн это здание крупнейшего колумбийского банка получило три премии Американского института архитекторов – Chief Time), – рассказывает Смит. – Это был мой первый по-настоящему большой проект в качестве дизайнера, свободного в выборе действий, – и он остается одним из моих любимейших. У меня не было возможности самостоятельно спроектировать сверхвысокое сооружение до 1990-х годов, когда я выиграл конкурс на право проектирования башни Цзинь Мао в Шанхае (421-метровый небоскреб с офисами и гостиницей, открытый в 1998 году – Chief Time). Как я помню, это выглядело так: новость о тендере на его постройку пришла в SOM, но никто из сотрудников фирмы не подскочил тут же от радости, что выпала возможность сделать этот проект. Так что в итоге выиграл я. На момент открытия это было высочайшее здание в Китае, и оно до сих пор остается одним из мировых «рекордсменов». С тех пор я создал 11 самых высоких строений планеты, что, в общем-то, достаточно неплохая цифра».

«Как и большинство молодых архитекторов, я получил свою первую работу от друзей и семьи, – продолжает Гордон. – Они попросили меня заняться небольшими проектами, вроде домов. Как только я окончил колледж и начал практиковаться на международном уровне, то приступил к работе над более крупными строениями с куда более сложной структурой. Поначалу одной из наибольших сложностей для меня было понимание, как достичь баланса между собственным видением и потребностями клиентов. За последние 20 лет я смог раздвинуть рамки своей философии, так что теперь она способна охватить большинство пожеланий заказчика».

Об окончании карьеры в одной из крупнейших в мире архитектурных компаний Смит и Джилл говорят без сожаления. «Я ушел из SOM главным образом потому, что приближался к возрасту обязательного выхода на пенсию и почувствовал, что у меня осталось буквально несколько лет, которые я могу отдать своей профессии, – поясняет Эдриан, чей опыт работы на 20 лет больше, чем у Джилла. – И когда я задумался о создании собственной фирмы, мне показалось разумным взять Гордона в качестве партнера. Мы вдвоем работали над рядом проектов, включая Финансовый центр Наньцзин Гринлэнд в Китае (второй по высоте небоскреб в КНР – Chief Time), открывшийся в 2010 году, и Pearl River Tower, который открывается в этом году в Гуанчжоу. Гордон, очевидно, был одним из наиболее талантливых дизайнеров фирмы, он был заинтересован в экологической устойчивости, что являлось главным трендом архитектуры последнюю четверть века. В случае с Pearl River, к примеру, у нас изначально была дискуссия о создании концепции башни с нулевыми энергозатратами, и Гордон со своей командой создал ее. Результат – одно из самых интересных сооружений, существующих в мире сегодня. Особенно в отношении производства чистой энергии, ведь манипуляции с архитектурой этого здания позволяют использовать ветряные турбины и солнечные батареи. Когда в 2006 году мы создавали AS+GG, было очевидно, что нам нужно строить на уже созданном «фундаменте», что мы очень слаженно работали как команда».

Если в Голливуде когда-нибудь снимут байопик о жизни Смита и Джилла, то весь эпизод основания AS+GG по просьбе архитекторов могут просто вырезать. Ряд трудностей, которые встали при открытии фирмы почти с нуля, окончился тем, что Эдриану Смиту пришлось выложить на зарплаты новым сотрудникам 250 тысяч долларов из собственного кармана. «Наша фирма находится на самофинансировании – у нас нет инвесторов, – рассказывает Эдриан, когда я между делом напоминаю ему об этом факте. – К счастью для нас, чуть раньше мы выиграли несколько важных дизайнерских тендеров, которые дали нам ресурсы для значительного расширения штата. Мы выросли от маленькой группы сотрудников, которой были в первые несколько месяцев, до почти двухсот человек в середине 2008-го. Правда, в начале 2009 года глобальный экономический кризис стал причиной того, что некоторые наши проекты «подвисли», и заставил нас сократить персонал почти вдвое. В начале 2010 года мы основали PositivEnergy Practice, дочернюю фирму, которая фокусируется на энергии и инжиниринге, сотрудничая с нами и другими компаниями в рамках конкретных проектов. Штаб-квартира PEP, как мы ее называем, расположена в наших офисах, а ее штат насчитывает 15 человек».

В отличие от рок-звезд, киноактеров и других представителей творческой богемы, чьими финансовыми делами занимается штат специалистов, Смиту и Джиллу пришлось совмещать функции CEO и архитекторов. «Это было непросто, конечно, – смеется Эдриан, – но я уже руководил SOM в 1993–1995 годах, в очень трудное в плане экономики время для компании. В то время я также продолжал работать как дизайнер. Так что я был в каком-то смысле готов к моему опыту в AS+GG». «Я по-прежнему каждый день учусь, как найти баланс между этими двумя функциями, – добавляет Гордон. – Но все больше убеждаюсь, что в основе обеих – способность принимать коллективные решения».

Спекуляция на «вау-эффекте», желание шокировать – консерваторы от архитектуры могут придумывать любые объяснения созданию небоскребов, подобных Бурдж-Халифа. Но Смит и Джилл видят в этом куда более глубокие идеи. Большее количество этажей означает возможность вместить все те 2,5 миллиарда человек, которые, по расчетам специалистов, появятся в ближайшие 40 лет на планете Земля. Не говоря уже о ряде удивительных особенностей, отражающих идеи «зеленых». Для Гордона и Джилла это и есть ответ на вопрос о главных мировых трендах в архитектуре на ближайшие годы. «Я думаю, что один главный тренд – это строить высоко, – вполне серьезно говорит Эдриан. – Мы знаем, что в городах по всему миру (особенно в Азии) растет плотность населения, поскольку люди переезжают из сельской местности в городские районы. При этом для многих городов характерны «пригородные разрастания», что, как известно, нехорошо с точки зрения выброса углекислого газа, экономии энергии и времени жителей пригородов. Ответ – идти вертикально вверх, насколько возможно, ведь высокие здания могут вместить гораздо больше людей на гораздо меньших участках земли. Небоскребы в своих лучших проявлениях предлагают множество удобств для жильцов, включая зеленое пространство, медицинские учреждения и т.п. Особенно когда эти здания находятся неподалеку от общественного транспорта».

«Оглядываясь назад, я думаю, что Бурдж-Халифа стал и туристической приманкой, и большим шагом в философии экоустойчивой архитектуры, – продолжает Эдриан. – У этого здания есть целый ряд характеристик, уменьшающих его ресурсозатратность. Например, система регенерации конденсата, которая ежегодно собирает количество воды объемом в 14 олимпийских бассейнов. Затем эту жидкость используют для орошения – очень важного в пустынном климате. Высота здания подразумевает сильное колебание верхней части из-за воздушных потоков, которое неизбежно ощущалось бы жителями изнутри. Благодаря ступенчатой форме конструкции мы смогли решить эту проблему, за счет чего небоскреб стал куда более стабильным, чем многие другие сверхвысокие сооружения».

Основатели AS+GG, традиционно специализирующиеся на Востоке, совсем недавно добрались и до России. «Я бы не сказал, что больше люблю работать в Азии, чем в Европе или где-нибудь еще. Как и большинство архитекторов, я еду туда, где есть работа, – рассказывает Эдриан. – Так получилось, что Азия (Китай и Южная Корея в частности) предложила больше возможностей для архитекторов, чем другие места за последние годы. Из-за нынешнего экономического состояния во всем мире это по-прежнему так, особенно для архитекторов, работающих на международной арене и над масштабными проектами. Азия была очень дружелюбным для меня рынком во время работы и в SOM, и в AS+GG. Заказчики в этих странах открыты множеству новых идей в архитектуре – в плане как эстетики, так и экоустойчивости. У них также есть доступ к финансовым ресурсам, включая капиталы и системы кредитования, которые сложнее получить во многих других частях света. С другой стороны, я бы хотел работать больше в Европе в целом и в России в частности. У нас есть проект в России, разработка гостиничного комплекса La Perouse в Южно-Сахалинске, конструкцию которого мы надеемся начать в этом году».

Я интересуюсь у архитекторов, какой этап постройки зданий вроде их нового проекта Kingdom Tower – самый трудный и дорогой. «Самая трудная часть в создании высоких зданий – это сопротивление ветру, о котором я говорил в отношении Бурдж-Халифа, – объясняет Эдриан. – Что делает эти здания такими дорогими? Главным образом это связано со значительным количеством времени, необходимым для строительства. Обычно на это уходит около пяти лет, в течение которых проект не приносит разработчику никакого дохода».

Большинство проектов AS+GG по-прежнему получает на международных тендерах в честной гонке за лучшую предложенную идею. «Обычно клиент приглашает нас поучаствовать в тендере вместе с пятью или десятью другими самыми успешными международными фирмами, – поясняет Эдриан, – такими как Renzo Piano, Foster + Partners, Kohn Pedersen Fox, SOM и т.д. Как правило, у нас уходит от трех до шести недель на подготовку заявки на участие в конкурсе, которую затем сравнивают с предложениями других участников. Если жюри оценивает нас выше, чем остальных, мы переходим к обсуждению контракта с клиентом. В нескольких случаях жюри выбирали нас, но компания теряла проект после того, как другой участник тендера делал предложение с более низкой стоимостью. К счастью, такое происходит нечасто».

Напоследок я задаю Эдриану и Гордону must-have вопрос для архитекторов – об источниках вдохновения и о том, как проходят споры, на какой сотне этажей стоит остановиться при строительстве. «В самом начале этого креативного процесса я вдохновляюсь множеством вещей: природой, ландшафтами, местной архитектурой и многообразием материалов, – говорит Эдриан. – Даже поведение естественных сил, в особенности ветра и солнца – все это является частью нашей философии «глобального экономического контекстуализма». Конечно, сейчас эскизы быстро конвертируются в ЗD-модели и рендеринг, которые обычно и видит заказчик. Как только мы делимся материалами с клиентом, начинается обмен мнениями, где мы, с одной стороны, пытаемся понять потребности и желания заказчика, а с другой – четко сформулировать наши дизайнерские решения. На протяжении всего процесса мы пытаемся не упускать из виду вопросы стоимости и конструктивности. Если это слишком дорого или технически сложно сконструировать, возможно, есть какая-то ошибка в дизайне. Цель – найти самый простой, самый элегантный дизайн из всех возможных». «Процесс создания эскизов – это то, в чем я нахожу наибольший комфорт. Мои источники вдохновения – почти все, кроме архитектуры, – скромно добавляет Гордон. – Это может быть природа, люди, запах, звук, музыка. Ни один из наших клиентов не хотел нас в чем-то ограничить – скорее, это было исследование новых идей и возможностей. Мы с Эдрианом похожи в своем желании получить тот опыт, которого ни у одного из нас еще не было. Думаю, мы просто выросли вместе».

Читайте также:

Pininfarina Sergio: Стеклорез — Перед вами самый элегантный способ потратить три миллиона евро. Столько будет стоить каждый из пяти созданных экстремальных суперкаров Sergio, если итальянская дизайн-студия Pininfarina решится выпустить его в ограниченную серию…

Ход лошадкой —  Журналист бизнес-издания Chief Time пообщался с московским фермером Леонидом Горянским и попытался понять, каково это – променять интерес к успешному риелторскому бизнесу на разведение лошадей ростом с годовалого ребенка…

Фрики в деле — На Земле живет много оригинальных людей. Большинству их идеи кажутся безумными. Но важно ли это, если они работают?