Константин Леонтьев, дипломат
Русский дипломат, консул, врач, философ, социолог – о своем идеале России
Чтобы лучше видеть и объяснить другим, что выгодно и невыгодно для России, надо прежде всего дать себе ясный отчет в том идеале, который имеешь в виду для своей отчизны.
Государство должно быть пестро, сложно, крепко, сословно и с осторожностью подвижно. Вообще сурово, иногда до свирепости.
Церковь должна быть независимее нынешней. Иерархия должна быть смелее, властнее, сосредоточеннее. Церковь должна смягчать государственность, а не наоборот.
Быт должен быть поэтичен, разнообразен в национальном, обособленном от Запада, единстве.
Законы, принципы власти должны быть строже; люди должны стараться быть лично добрее; одно уравновесит другое.
Наука должна развиваться в духе глубокого презрения к своей пользе.
Характер трагического своеобразия – вот чем велика русская душа, и трагическое в жизни народа – все.
Воспитывать наш народ в легальности очень долгая песня; великие события не ждут окончания этого векового курса! А пока наш народ понимает и любит власть больше, чем закон. Хороший «генерал» ему понятнее и даже приятнее хорошего параграфа устава…
Я думаю, что все частные, так сказать, все вышеперечисленные идеалы, сохранение святыни Православия и даже дальнейшее правильное развитие его, богатство, слава, всемогущество в делах международных, новые пути в науке и философии, новые формы и искусства – все это (за исключением ненужных равенства и свободы) в совокупности заключено в одном этом общем и всеобъемлющем идеале: новой, независимой, оригинальной культуры.
Европейцы, чуя в нас для них что-то неведомое, приходят в ужас при виде этого грозного, как они говорят, соединения самодержавия с коммунизмом, который на западе есть кровавая революция, а у нас монархия и вера отцов.
Жалок тот историк, который не умеет видеть, что в бесконечной сложности и глубине всемирной жизни известное зло нередко глубокими корнями связано с известным добром!
Я желаю, чтобы отчизна моя достойна была моего уважения, и Россию всякую я могу разве по принуждению выносить.
Дайте нам могуче-сословное, малоподвижное земство, дайте нам общество религиозное… распространите некоторый фанатизм русских вкусов, и тогда само собою охранение станет меньше нуждаться в официальной помощи.
В России часто можно услышать жалобы, что народ не любит интеллигенцию. И очень хорошо, и правильно! Чему она может научить народ? Что она имеет своего, созданного своими руками и своей мыслью? Все ее политические идеи заимствованы на Западе, научные теории тоже, гражданские вкусы – и те получены оттуда же.
Народ русский все имеет свое, особое, национально-византийское; имеет и хранит, а интеллигенция ему мешает. Просвещая народ, она только вредит ему, вредит не в грубом смысле, не грабит, не обманывает, а по собственному недомыслию нечаянно учит его европейству.
Не заигрывание, не пропаганда чуждых идей и не смешение с народом, а поиск родства, сходства – вот к чему должна стремиться русская интеллигенция. Не надо добиваться любви народной, искать дружбы народной, а вот быть с народом схожим в основах следует обязательно.
Эстетика как критерий приложима ко всему, начиная от минералов до человека.
Человек, не желающий себя обманывать, видит ясно, до чего часто эстетика с моралью и с видимой житейской пользой обречена вступать в антагонизм и борьбу. Тот, кто старается уверить себя и других, что все неморальное – непрекрасно, и наоборот, конечно, может принести нередко отдельным лицам педагогическую пользу, но едва ли польза эта может быть глубока.
Я полюбил жизнь со всеми ее противоречиями и стал считать почти священнодействием мое страстное участие в этой удивительной драме земного бытия.
Терпите! Всем лучше никогда не будет! Одним будет лучше, другим станет хуже. Взаимные колебания горести и боли – такова единственно возможная на Земле гармония. И больше ничего не ждите. Помните и то, что всему бывает конец.
Много мы читали и слышали о безграмотности русского народа и о том, что Россия есть страна, где варварство вооружено всеми средствами цивилизации.. Когда это пишут и говорят англичане, французы и немцы, мы остаемся равнодушными или радуемся тому внутреннему ужасу за дальнее будущее Запада, который слышится под этими затверженными без смысла строками.
Верно понятый, не обманывающий себя основательными надеждами реализм должен рано или поздно отказаться от мечты о благоденствии земном и от искания идеала нравственной правды в недрах самого человечества…
Любовь, прощение обид, правда, великодушие были и останутся навсегда только коррективами жизни, паллиативными средствами, елеем на неизбежные и даже полезные нам язвы.
ИСТОРИЯ
Осенним днем 1862 года по Невскому проспекту шли и довольно оживленно спорили Константин Леонтьев и сотрудник журнала «Современник» Пиотровский. Подходя к Аничкову мосту, Леонтьев вдруг остановился и, внимательно всматриваясь в своего молодого собеседника, спросил:
– Как сторонник социалистической идеи и всеобщего равенства, желали бы вы, чтобы во всем мире все люди жили в одинаковых, маленьких, чистых и удобных домиках?
– Конечно, чего же лучше, – добродушно ответил его собеседник.
– Ну, так отныне я не ваш, – энергично воскликнул первый.
– Если к такой ужасной прозе должны привести демократические движения, то я утрачиваю последние свои симпатии к демократии. Отныне я ей враг! До сих пор мне было не ясно, чего прогрессисты и революционеры хотят… И, обращаясь на полуфразе в сторону великолепного дворца Белосельских-Белозерских, вдруг добавил:
– Вот вам живая иллюстрация.
Подворье во вкусе византийском, это церковь, религия. Дом Белосельских в роде какого-то «рококо», это знать, аристократия. Желтые садки и красные рубашки, это живописность простонародного быта. Как это все прекрасно и осмысленно! И все это надо уничтожить и сравнять ради того, чтобы везде были маленькие, одинаковые домишки…
Материал подготовил Олег Горелов
Материал опубликован в журнале «Человек Дела» #1 (19), январь-февраль 2018